Вестница любви - Страница 18

— Тогда по какому вопросу вы хотели меня видеть, мистер Оберман?

— Скажи-ка, Кевин уже явился на работу?

— Да. Он пунктуален как всегда.

— Мне показалось или ты действительно в последнее время недолюбливаешь Росса? Раньше вы были неразлейвода. — Оберман пристально уставился на Курта, не желая упустить ни малейшей перемены в выражении его лица.

Курт пожал плечами.

— После гибели Аманды Кевин словно сам наполовину умер. Его ничто не интересует. Ходит мрачнее тучи.

— Того и гляди всех пациентов распугает, — вынужден был согласиться Оберман.

То, о чем говорил Курт, было истинной правдой. За последний месяц Кевин превратился в собственную тень. Один черный цвет одежды чего стоил! Уволить человека только за его вкусовые пристрастия Оберман не мог. Поведение и настроение Кевина его обеспокоило еще больше после того, как он сорвался на крик при беседе с пациентом. Теперь уже бывшим пациентом стоматологического центра. У каждого выпадают плохие дни, но Кевин был не в духе целый месяц.

— Кевин ведет себя так, будто похоронил Аманду только вчера.

Оберман сокрушенно покачал головой. Он чувствовал, что Кевин нуждается в помощи, но не мог придумать ничего такого, что действительно оказало бы благотворное влияние на погрузившегося в мрачные мысли Кевина. Так было до сегодняшнего утра. До того самого момента, пока по электронной почте Оберман не получил одно очень заманчивое предложение…

— Ты не пробовал развеять Кевина? Пригласил бы его куда-нибудь пропустить по кружке пива.

Курт скептично усмехнулся.

— Я уже устал пытаться вытащить его из той берлоги, в которую он превратил свой дом. Похоже, Кевин собирается всю жизнь оплакивать Аманду.

— Кажется, вы ровесники? — задумчиво спросил Оберман.

Курт кивнул.

— И до недавнего времени шли нога в ногу? Подавали большие надежды…

Курт снова кивнул. Давнишняя дружба-соперничество с Кевином стала притчей во языцах для всех их коллег и знакомых. Оберман просто не мог о ней не знать. Тогда к чему он клонит разговор? Неужели собирается вновь стравить подчиненных для того, чтобы добиться наивысших результатов своей клиники?

Но разве Кевин Росс теперь достойный соперник? Он сдался. И не только в том, что касается личной жизни. На работу Кевин являлся словно зомби. Тупо выполнял свои обязанности и вновь прятался в своем непроницаемом панцире.

От Обермана не укрылись сомнения, отразившиеся на лице Курта. Тем больше было соблазна немного отрезвить его. Иногда палки в колеса и пинки под зад оказываются куда более действенными для карьерного и профессионального роста, чем повышение зарплаты и похвала. А Курту, судя по самодовольной усмешке, давно не наступали на больную мозоль, коей являлась борьба с Кевином.

— Как ты смотришь на то, чтобы Кевин отправился на ежегодный симпозиум ортопедов, который состоится на следующей неделе в Джэксонвилле?

Бедолагу Курта аж перекосило, будто вместо конфеты ему подсунули лимон. И никто же, черт побери, не предупредил!

— Но… Кевин не согласится, — промямлил Курт.

— Отчего же? Кевин всегда был любителем шумных ученых сборищ. Со многими коллегами он поддерживает не только деловые, но и личные связи. Думаю, лучшей кандидатуры, чем Росс, нам не найти, — закончил Оберман, с затаенным любопытством всматриваясь в лицо Курта. — Или у тебя есть другие предложения?

Курт замялся. Похоже, не вовремя проснувшаяся в нем скромность не позволяла предложить самого себя в качестве представителя от штата.

— Вы уверены, что Кевин — в своем нынешнем состоянии — сможет отстоять честь нашего центра?

— Разумеется. Я уверен в его квалифицированности на сто процентов. Росс один из лучших специалистов в области зубного протезирования и не раз доказывал это. Думаю, симпозиум немного расшевелит его. Возможно, однообразная, рутинная работа в клинике и впрямь не лучшее лекарство от печали. Пусть съездит в Джэксонвилл, пообщается со старыми знакомыми, с коллегами… Перемена мест — лучшее средство от хандры, — закончил тираду Оберман.

— Мне сказать Кевину о предстоящей командировке?

— Думаю, лучше это сделать мне. Я как-никак начальник, — с намеком на то, кто здесь все-таки главный, произнес Оберман. Откинувшись на спинку стула, он спросил у раздосадованного Курта: — А у тебя что, работы нет?

— Пациент позвонил и предупредил, что не сможет прийти на прием.

— О-хо-хо! — хохотнул Оберман. — Я-то думал, что это Кевин начнет терять клиентов, а бегут они от тебя. Интересная история, честное слово!

Курт готов был провалиться сквозь землю. Он и сам не мог объяснить странной привязанности пациентов именно к Кевину. Даже сейчас, словно сговорившись, они записывались на прием к «бедному-несчастному страдальцу», а не к нему, человеку, успешному во всех отношениях. Вот и Оберман выделил Кевина. Может, и ему, Курту, ходить с постным лицом, чтобы обратить на себя внимание?

Устав от пристального взгляда подруги, Рут оторвалась от фруктового салата и, не скрывая раздражения, спросила:

— Бритни, ты долго собираешься на меня пялиться? Если ты позвала меня в гости, то это не означает, что я буду исполнять роль неведомой зверушки из зоопарка.

Бритни оперлась локтями на стол и тяжело вздохнула.

— Знаешь… Рут, только не принимай в штыки, но что с тобой в последнее время происходит?

— В каком смысле?

Рут отодвинула салат. Аппетит был безнадежно испорчен. Теперь Бритни примется читать ей нотации и лезть в душу с душеспасительными разговорами.